17.12.2009 в 15:44
Пишет happyprince:Иллюзия памяти (продолжение)
***
Откуда-то издалека доносился грохот вечеринки. читать дальшеВ ночном воздухе музыка беспрепятственно разносилась по холмам. Хью приподнялся на локте в постели. Прислушался. Несмотря на тяжелый день, сон не шел. Светящиеся часы неодобрительно показывали начало второго. Он тихо встал, захватил с тумбочки мобильник и вышел из спальни, прикрыв за собой дверь.
Зеленоватый свет шел от бассейна, освещал подъездную дорожку и забирался через высокие окна на первый этаж. Хью прошлепал по кухне. Открыв дверцу, он некоторое время изучал содержимое холодильника. Желтый свет выхватывал из темноты босые ноги, боксеры, мятую серую футболку с надписью «Schroedinger's cat is dead» на груди. Надпись на спине утверждала: «Schroedinger's cat is alive».
Налив стакан молока, Хью устроился на высоком барном стуле и набрал номер. Стивен ответил мгновенно, будто держал телефон в руках.
- Хью!
Хью улыбнулся и продекламировал:
- Так ты за некой гонишься мечтой,
Меня, свое дитя, оставив сзади.
Вернись ко мне и нежен будь со мной,
Как мать, что о своем печется чаде.
Свою мечту скорей, скорей схвати ж
И, возвратясь, мой горький плач утишь!
- Хью, я чувствую себя последним бараном. Готов под присягой подтвердить свое овцовство. Мне очень, очень жаль. Я прошу прощения. Смиренно и коленопреклоненно. Хочешь, я вправду встану на колени, чтобы ты меня простил?
Хью сделал глоток холодного сладкого молока.
- Не стоит выдавать свои извращенные потребности за мои скрытые желания.
- Завтра я позвоню Джо, принесу свои извинения.
- Принеси ей лучше апельсинов – она считает их полезными. Вы поссорились?
- Я, возможно, обидел ее. Ты знаешь. Это одно из моих… настроений.
- Ты подавлен?
- Как морская свинка! Подавлен, раздавлен, приплюснут, размазан. Циклотимия усилилась. Еще и эти провалы в памяти. Не добавляют оптимизма.
- Провалы? Речь, очевидно, идет о крохотной трещинке, в которой затерялся твой завтрак времен второго триместра в Аппингеме?
- Трещина? Да это яма! Котлован! Каньон! Да что каньон! Марианская скважина!
- Все так серьезно? Выкладывай, мой носатый друг, о чем ты там забыл?
- Нет, дорогой, на улице кромешная ночь. Я буду последней скотиной, если не отправлю тебя в объятия Морфея прямо сейчас.
- Стивен, мой дом открыт. Конечно, фигурально выражаясь, потому что на ночь я его все-таки запираю. Воры, знаешь ли. А у меня тут семейные ценности! - Хью немного помолчал. - Ты можешь приехать в любой момент. Свежее белье постелено, лилии казнены на заднем дворе.
- О, великий боже, мне так стыдно, Хью! Ты слишком добр ко мне, старой человекобезобразной обезьяне. Но лучше мне остаться в гостинице. Я уже назначил здесь несколько встреч.
Хью рассматривал свои голые ноги.
- Стивен, приезжай завтра. Приезжай на ужин, к девяти. Поговорим.
- Конечно, мой сладкий. Замолю грехи перед Джо. Привезу ей суккулентов.
- Не нарывайся. Я тебя защищать не буду. Не собираюсь потом сидеть на голодном пайке.
- Искариот! Ночи-ночи!
Хью отключил телефон. Стивенов резкий сброс веса, усилившаяся болезнь, проблемы с памятью тревожили. «Я же не врач! Что я могу?!». Он поставил стакан в посудомоечную машину и поднялся на второй этаж.
***
Ноги жили своей жизнью. Они несли Стивена по незнакомым улицам и переулкам, наполненным жарой, гулом машин, сверкающими на солнце витринами и множеством людей – смеющихся, спешащих, глазеющих. В мегаполисе легко чувствовать себя невидимкой. Вот ты есть, идешь размашистым шагом, проносишь мимо людей свои футы с дюймами, но спроси через минуту вон ту, промелькнувшую мимо мисс в символической майке и черных армейских ботинках, видела ли она высокого седого джентльмена в розовой рубашке и серебристых брюках – не вспомнит, ни за что не вспомнит. Публичное одиночество. Стивен давно заигрывал с этой идеей. Возможно, стоит поговорить с «Би-Би-Си» о цикле передач. Одиночество вообще, вот что занимало его мысли в последнее время. В наушниках забился птицей голос Мирей:
La solitude, ça s'apprend
C'est pour un homme qui vous ment
Pour un ami, qui vous vend
La solitude c'est comme le vent
Quand c'est trop fort ça vous rend...
Стивен заметил уже давно, что плеер, отпущенный на свободу, удивительным образом умеет настраиваться с ним на одну волну. Они вместе грустили, вместе злились, вместе занимались любовью (когда Даниель позволял), вместе радовались погоде. Как-то Стивен поделился этой мыслью с Хью. «Это меня ничуть не удивляет. Мой тостер тоже улавливает флюиды еще со второго этажа, и подзывает меня: бздыыынь! Или бздыыынь! Или бздыыыыыынь! Последнее — когда я особо подавлен или когда тост сгорел дотла».
Воспоминание вернуло Стивена мыслями к предстоящему вечеру. Следовало подыскать что-нибудь для Джо. Что-то, что сгладило бы шероховатость последнего разговора. «Утюг бы прекрасно подошел», - Стивен огляделся. На противоположной стороне улицы располагались магазин товаров для домашних любимцев (не подойдет, хмыкнул он про себя) и галстучный бутик.
Вдруг до него донесся кисло-сладкий запах чего-то восточного, индийского. Он оглянулся и увидел, что стоит на красной дорожке ресторана. Причудливым стилизованным шрифтом на ней было выведено: «АМАРКАЛИ». По спине Стивена пробежал неприятный холодок. Солнце будто потускнело на мгновение. Что-то тревожное было в этой улице, во взглядах прохожих, в желтых глазах тигров, крадущихся в бамбуковых зарослях, которыми были разрисованы тяжелые темные двери. Но запах с каждым мгновением становился все сильнее, он манил, опьянял, лишал воли. Стивен почувствовал, что если сейчас же не съест настоящего индийского карри, то просто потеряет рассудок. Швейцар в красной ливрее предупредительно толкнул дверь, угрожающе вспыхнули тигриные глаза, но Стивен уже шагнул в темную пряную прохладу холла.
***
- Камера стоп!
Хью раздраженно обернулся к Лиззи, редактору сценария.
- Хью, вы написали лишнее. После потери веса и депрессии должна идти печеночная недостаточность.
Он обернулся к доске. Действительно, его рукой было написано: провалы в памяти. Хью стер все, и сцену начали сначала.
***
Внутри ресторана оказалось неожиданно светло. Солнечный свет растворялся в цветных витражах, наполняя пространство обеденного зала оранжевым и голубым сиянием. Драпировки скрывали столы, и Стивен прошел вглубь зала в поисках места. За столиком у окна сидел молодой мужчина. В контровом свете золотистые кудри светились вокруг его лица. На столе перед ним стояли два бокала с красным вином, но место напротив пустовало. Сердце Стивена часто забилось.
Брайан, его недавний попутчик, слегка повернул голову, чтобы посмотреть на вошедшего. Скользнул равнодушным взглядом и вдруг, узнавая, развернулся всем телом, поднимаясь навстречу. Искренняя улыбка, осветившая мальчишеское лицо, мягко толкнула Стивена прямо в сердце.
- Стивен! - он протянул руку. – Не ожидал встретить вас!
- Никто не ждал испанской инквизиции… Не обращайте внимания, - покачал головой Стивен в ответ на непонимающий взгляд Брайана, - это цитата. Вы ждете кого-то? Не хотел бы вам мешать.
- Ждал. Но уже не жду. Я буду рад, если вы пообедаете со мной. Чувствую себя немного одиноко в этом городе.
- Откуда вы родом? - спросил Стивен, усаживаясь в обитое бордовым бархатом кресло. – Я слышу легкий акцент, который не могу узнать.
- Я вырос в Талахасси, Флорида. Моя мать эмигрировала из Польши при первом потеплении в Европе, вышла замуж за американца.
- Я был в Польше несколько раз. Делал несколько документальных серий о войне, холокосте, СПИДе.
- Приятно слышать, ничего не скажешь.
- Да, пожалуй, я уже сильно задолжал польской нации. При первой возможности возьмусь за цикл о Шопене.
Смуглый официант в белой рубашке и черных брюках, туго перетянутый широким алым поясом, расставлял маленькие мисочки с разноцветными соусами для пападамс. Брайан помешивал черный бобовый суп, дурманящий аромат которого смешивался с запахом желтого куриного карри в тарелке Стивена.
- А! Шопен. Что-то такое слышал. Признайтесь честно, вам плевать на Польшу, в которой он никогда и не жил толком. Просто вам захотелось поснимать в Париже. Круассаны, цветущие вербы, сумеречные студии квартала Маре…
- А-ха! А вы не так невинны, как кажетесь.
- Просто испытываю слабость к красивым декорациям.
Брайан нравился ему. Без причин, без рационального объяснения. Влюбленность проникала в организм, как вирус, сметая барьеры и круша выработанный годами иммунитет к красоте. Стивен чувствовал, как болит кожа, словно от высокой температуры. Он готов был вывернуться наизнанку, чтобы понравиться Брайану. И Стивен старался. Рассказывал забавные истории из своего последнего путешествия в Индию, смешивал соусы, чтобы дать попробовать Брайану экзотические вкусы разных регионов, припоминал словечки на чхаттисгархи и бундели. Он не мог отпустить его, хотел быть с ним рядом, любоваться его телом, заставить улыбаться этот красивый рот. Два часа пролетели как одно мгновение. Телефон уже давно беззвучно разрывался в кармане рубашки. Брайан, извинившись, ушел в уборную, и Стивен поднес трубку к уху.
***
Я рассматривал свое отражение в зеркале и думал, что самое верное - это прямо сейчас выйти из этого ресторана. Мне нравился Стивен. В нем не было ничего от того напыщенного индюка, каким он показался мне в самолете. Да, и что мне с ним делать? Это же не нефтяной денежный мешок. Автоматическая сушка выключилась, и стало совсем тихо. Издалека доносилось звяканье посуды на ресторанной кухне, приглушенно звенели струны ситара, где-то глубоко под улицей проносился поезд метро.
***
Когда Брайан вернулся к столику, Стивен уже расплатился за обед.
- Позвольте взглянуть на счет, я выпишу вам чек на свою долю.
- Я бы предпочел, чтобы вы остались мне должны. Брайан, - пальцы Стивена беспрерывно крутили серебряную кофейную ложечку, губы нервно подергивались, - вы сказали, что вам одиноко. Хотите сегодня пойти со мной в гости? Я познакомлю вас со своим старым университетским другом.
Брайан казался растерянным. Он перевел взгляд на скатерть, всю в хлебных крошках, и потер лоб. Стивен сник.
- Простите. Я всегда тороплю события. Никогда не умел ни терпеть, ни ждать. – Стивен поднялся и протянул руку.
Брайан встал и пожал его ладонь, но не отпустил.
- Я с радостью проведу этот вечер с вами.
- Правда? Это просто замечательно, - Стивен улыбнулся. – Только нам обязательно нужно купить корм для рептилий.
- Ваш друг держит ящериц?
- Скорее крокодилов.
***
- Отпечатки пальцев я уже сдал. Опять.
Стивен рассмеялся.
- И когда интервью?
- Скоро. Они пришлют уведомление по почте. Но я уже начал подготовку к натурализации! Вопрос номер десять тысяч восемьсот тринадцать: преследовали ли вы кого-либо из-за их цвета кожи, расы, национальности, вероисповедания?
- И что ты ответишь?
- Конечно, да! Только вчера я гонялся с крикетной битой за черным африканским страусом, уничтожившим мой «Некромикон».
- Дорогой, надеюсь, на время интервью ты сможешь засунуть свое неукротимое чувство юмора в то место, где ноги теряют свое гордое имя?
Хью закатил глаза и показал Стивену язык. Они сидели на террасе, и теплый вечерний ветер разносил по холмам шум близкого мегаполиса. Долина переливалась огнями, воздух был прорезан далекими гудками, гулом загруженных вечерних трасс, воем сирен. Вдали голубыми неоновыми парусами плыли небоскребы Даунтауна.
- О! Хью, мне сегодня позвонил Митчелл, мой агент из «Хилтон и Хайленд». Он готов показать мне дома. Мы назначили четыре посещения на завтра, не хочешь проехаться со мной? Первый где-то тут неподалеку, на Торрейсон драйв.
- Завтра премьера и вечеринка, я должен быть там.
- О, мой бог, если бы я знал раньше, я бы привез тебе галстук в подарок. Дрожишь?
- Не больше, чем всегда. Тем более, что добрый боженька избавил меня от твоего подарка. Кстати о домах, Стивен. Я пробегал вчера по Кастиллиан Драйв. 2140-й выставлен на продажу – это здесь, метрах в пятистах. Вряд ли они запросят больше четырех. Оттуда должен быть хороший вид на другую сторону холма и на город.
- О, мой бог, Хью, это было бы идеально. Правда, я еще хотел бы посмотреть что-нибудь в Ла-Хойа. Далековато, но пляж меня манит.
Из гостиной донесся смех. Стивен прислушался. С тех пор как они приехали к Хью, Брайан безраздельно завладел вниманием Джо. Именно он подсказал Стивену идею подарка. Они привезли одну из самых странных и уродливых орхидей, которую Стивен когда-либо видел. Arachnis flos-aeris. Желтая в красную тигриную полоску орхидея-паук хищно покачивала своими лапками-лепестками на длинном зеленом стебле. После ужина Джо и Брайан углубились в дебри Интернета в поисках информации об уходе за этим отвратительным существом.
Джо явно нравился Брайан, ее глаза сияли, щеки порозовели. Стивен почувствовал неприятный холодок в груди. Однако стоило признать, что все складывалось чудесно. Они с Хью получили возможность спокойно поговорить, не чувствуя себя под прицелом маленьких внимательных глаз.
Хью заметил напряженный взгляд Стивена.
- Ты давно знаешь Брайана? Похоже, он очаровал мою жену.
- Мы летели сюда вместе. Знаешь, он обставил меня в шахматы. Не то, чтобы это было совершенно невероятно, но все-таки я был задет. Сегодня мы встретились совершенно случайно. Я зашел в ресторан, наугад, в незнакомой мне части города и увидел там его.
Стивен помолчал.
- Знаешь, я уже успел себе представить, как мы с ним вместе въезжаем в прекрасный белый дом с золотистой дорожкой из травертина.
Хью вскинул брови.
- А?! Я ослышался или ты только что предпочел однодневное знакомство пятнадцатилетнему браку?
- Четырнадцатилетнему. И не браку, а гражданскому партнерству. Хью, я шучу! Это просто фантазии, любимый, просто фантазии.
- Стивен, я не собираюсь читать тебе нотации. Поступай, как знаешь. Поговорим вот о чем. Я договорился с Шором о встрече…
***
Голливудские холмы спали, придавленные черным небосводом. Стивен давно укатил на такси со своим новым дружком, Джо поднялась в спальню. Хью обходил дом, закрывая окна, стеклянные двери, включая сигнализацию. В кармане его брюк лежал небольшой прозрачный пакетик с белым порошком. Он сел в мягкое глубокое кресло возле черного провала камина. Вытянул ноги и выудил пакетик. Посмотрел его на свет, раскрыл. Растер между пальцами немного порошка, принюхался и втер его в десны. Кровь прилила к паху, стены комнаты слегка запульсировали. Хью закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла.
***
Что-то твердое впивалось мне в бок. Я пошарил рукой в простынях и вытащил из-под себя зарядное устройство. Еще парочка таких же валялась в складках покрывала. На самом краю широкой кровати примостился серебряный ноутбук. Надкушенное яблоко сияло в неоновом свете рекламы, льющемся с улицы. С открытой крышки сиротливо свисал желтый носок.
Я приподнялся на локтях. Номер был огромным. Возле окна стоял просторный письменный стол и лампа с большим светлым абажуром, на стенах висели огромные зеркала в золотых рамах. Везде - на стульях, низких креслах, на полу, были разбросаны вещи.
Я вернулся мыслями к произошедшему. Когда мы сели в такси и отъехали от дома Хью, Стивен запустил пальцы мне в волосы и притянул мою голову к себе. Его губы были мягкими. Я не нашел причин не ответить на поцелуй.
Уже в номере Стивена, собираясь смешать коктейль, я обнаружил, что мой порошок исчез. Возможно, пакеты выпали из кармана в такси. Или где-то в доме Хью. Вечер переставал быть томным. «На сухую» раньше мне этого делать не доводилось. Поэтому мне пришлось изрядно опустошить Стивенов бар.
Не могу сказать, что это было больно или неприятно. Стивен оказался джентльменом и, надо сказать, мастером своего дела. Некоторые моменты даже были не лишены приятности. Например, когда он… нет, наверное, не стоит углубляться в подробности.
Было уже далеко за полночь. Стивен спал очень тихо. Казалось, он даже не дышит. Я, стараясь по возможности игнорировать саднящую боль в заднице, наклонился к его уху и зашептал.
***
- Снято! Камера стоп. Всем спасибо. Роберт, на сегодня все. Ваша сцена завтра в одиннадцать. Хью, с вами мы продолжим сегодня в три.
Как был, в гриме, Хью быстро шагал по жарким улицам между съемочными павильонами. Мимо проезжали тяжелые грузовики, проносились машинки для гольфа.
В стеклянном кубике административного корпуса было пустынно и душно. Большинство служащих разъехались на обед по домам.
Хью на мгновение замешкался у безликой белой офисной двери, но, в конце концов, повернул-таки тяжелую латунную ручку и, негромко постучав, вошел внутрь.
Хозяин кабинета уже шел к нему навстречу, протягивая ладонь. Черные с проседью волосы, коротко стриженные на военный манер, широкие плечи, красивое крупное лицо.
- Хью, проходите, присаживайтесь. Выпьете чего-нибудь холодного?
С начальником отдела безопасности, Саймоном Коэлом, Хью познакомился пять лет назад, когда оформлял рабочую визу для первого сезона «Хауза». С тех пор они сталкивались всего пару раз, но около года назад между ними неожиданно завязались приятельские отношения, когда во время выездной съемки перевернулась платформа с осветительными приборами.
Часть сцены уже была отснята, свет стремительно менялся, необходимы были решительные действия. Вся съемочная группа, включая актеров, гримеров и зевак пытались вернуть платформу в задуманное богом положение, но силы были неравными. Тогда Саймон проявил чудеса организаторской смекалки, приведя два десятка крепких парней из пожарной части неподалеку.
После того, как съемки были окончены, он пригласил их всех в близлежащий паб. Хью захотел разделить с ним затраты и неожиданно для себя просидел в компании Саймона до позднего вечера, все больше проникаясь симпатией к этому человеку.
Саймон был моложе на шесть лет, как и Хью, счастливо женат, растил троих детей и немного играл на духовых инструментах, питая особенную любовь к саксофону и джазу.
- Как поживаете, Саймон? Как Сет? Первая неделя в колледже прошла без происшествий?
На стол перед Хью опустился запотевший стакан. Желтый ломтик лимона покачивался в окружении лопающихся пузырьков. Саймон устроился в кресле напротив.
- Все отлично, Хью. Все отлично. Надеюсь, у вас тоже все в порядке. Но, поскольку ради встречи со мной вы пожертвовали обедом или тренировкой, предлагаю не тратить время на обмен любезностями. Вы сказали, что хотите о чем-то меня попросить?
Хью сделал глоток воды и приложил пальцы к губам.
- Саймон, вы единственный человек в моем окружении, к которому я могу обратиться с подобными вопросами. Я хотел бы вас попросить проверить информацию об одном человеке.
- Что вы имеете в виду под «проверить», Хью?
- Действительно ли он тот, за кого себя выдает.
Хью понял, насколько нелепой была его просьба. Все это выглядело сценой из плохого детектива. Но он удержался от того, чтобы извинится перед Саймоном и сбежать с глаз долой.
- Если у вас есть подозрения, что этот человек нарушает закон, разумнее сразу обратиться в полицию. Если хотите, я поеду с вами.
- Нет, ни в коем случае. Саймон, у меня нет ни единого повода подозревать его в чем-то плохом. Он, конечно, спит с моим лучшим другом, но это еще не делает его преступником. Саймон, я прошу вас сделать мне личное одолжение. Мне не нужны никакие подробности о его личной жизни. Просто проверьте. Его зовут Брайан Джобс. Четыре дня назад он прилетел в Лос-Анджелес вот этим рейсом.
Хью протянул Саймону листок бумаги.
- Это распечатка билета, по которому летел мой приятель. Этот человек находился в этом же ряду, в кабине напротив. Он работает вроде бы на «Леннокс», что-то такое продает. Вы сможете проверить это для меня?
Саймон взял листок с распечаткой, сделал какие-то пометки и спрятал в верхний ящик стола. Потом взглянул на Хью.
- Надеюсь, вы не втянете меня в разборки какой-нибудь оксбриджской мафии. Но вы сказали «вопросы». Что-то еще?
Хью вынул из кармана пакетик с порошком.
- Я бы хотел узнать, что это такое. Подозреваю, что наркотики, но, может, просто лекарство или снотворное?
- Это как-то связано с вашей первой просьбой?
- Н-нет. Абсолютно.
Глаза Хью просто светились откровенностью. Вчера, когда Брайан садился в такси, эти пакетики выпали из кармана его брюк.
Саймон помял пакетик в руках и также бросил его в верхний ящик стола.
- Как только у меня будет информация, я позвоню. Но позвольте мне предупредить. Если в результате моих расследований всплывет что-то грязное или незаконное, я не буду никого прокрывать и ничего замалчивать. Я дорожу этой работой и своей репутацией.
- Я чувствую себя агентом британских спецслужб, - улыбнулся Хью.
- Я просто хотел, чтобы это было кристально ясно.
Хью поставил на стол пустой стакан с желтым ломтиком на дне, поднялся и протянул Саймону руку.
- Спасибо. Буду ждать новостей.
***
Всю следующую неделю Стивен был абсолютно счастлив. Он наслаждался новой влюбленностью. Рядом с Брайаном он чувствовал себя невероятно хорошо.
Тело Брайана откликалось на ласку не сразу, и Стивену доставляло удовольствие постепенно пробуждать его чувственность.
Но особую радость доставляло Стивену водить Брайана по магазинам. Он покупал ему одежду, заваливал подарками, возил по ресторанам и клубам. Все свободное от съемок и деловых встреч время он проводил только с ним.
Брайан обыгрывал Стивена во все известные ему игры. Такого с ним еще не случалось. Однажды, злорадно усмехаясь, он предложил сыграть в скраббл. Уж в словоконструировании-то он даст фору любому. Тем тяжелее было ему пережить свой проигрыш.
Открытая сияющая улыбка, живой ум, яркие веселые глаза Брайана - все это заставляло Стивена парить над раскаленным асфальтом Большого Апельсина. Книга, статьи, рецензии, твиттер – все было заброшено. Он любил. Стивен был абсолютно счастлив. Если бы еще так не болело по утрам в правом боку.
***
Всю последнюю неделю я только и делал, что таскался повсюду за Стивеном. Ему нравилось покупать мне одежду, какие-то внеземного вида телефоны и плейеры, галстуки, расцветка которых отправила бы в кому даже прожженных клаберов в моем родном Майами.
Временами Стивен раздражал меня до крайности. Ни с кем я не чувствовал себя таким же полным ничтожеством, как рядом с ним. Его реакция была мгновенной, память - необъятной, знания - устрашающими, а юмор – искрометным. На карте не осталось страны, где бы он не побывал. Он посылал эсэмэски премьер-министрам и получал е-мейлы от принцев.
Он выигрывал во все существующие игры. О существовании многих из них я вообще впервые слышал. Мне приходилось задействовать все свои способности и возможности органической химии, чтобы поддерживать созданную иллюзию.
Несколько раз Стивен встречался с риелтором и просил съездить с ним посмотреть дома. Мы исколесили все голливудские холмы, Санта-Монику и Лонг Бич в поисках идеального жилища для Стивена.
Наконец мы забрались в Ла-Хойя. Просторный двухэтажный белый дом утопал в зелени на холме. В окна гостиной и спален на втором этаже дышал океан. Мы побродили по дому, осмотрели сад, прошлись вдоль большого бассейна, облицованного мелкой лазурной плиткой и, попрощавшись с риелтором, спустились на набережную.
Закат растворялся в темнеющей глади океана. Песок, на котором мы сидели, горел оранжевым светом в лучах тонущего солнца. Я вдохнул теплый солоноватый воздух и посмотрел на Стивена. Он следил за дыханием волн, пропуская сквозь пальцы нагретый песок.
Красивый вечер. Красивый конец истории. Как в кино. Я улыбнулся. Завтра я уже буду дышать воздухом другого океана. Стивен повернул ко мне голову.
- Брайан, ты хотел бы завтра пойти со мной на вечеринку? Продюсеры моего шоу устраивают благотворительный вечер. Там будет целое звездное столпотворение, звездотрясение и звездопад. Последнее, если хватит шампанского.
- Завтра? С удовольствием. Я должен где-то раздобыть смокинг?
- Я подберу тебе одежду, не волнуйся.
- Вот теперь я действительно обеспокоен!
Стивен швырнул в меня горсть песка. Я опрокинулся на спину и посмотрел в темное небо. Завтра вечером я увижу звезды совсем другого города.
На набережной и на пляже было людно. Прогуливались родители с детьми, веселились компании подростков, целовались парочки. Где-то недалеко от нас расположилась подвыпившая компания. Ветер доносил обрывки их пьяных выкриков. Со временем их смех стал громче и назойливее. До моих ушей долетело слово «педики». Я заметил, как напрягся Стивен.
- Брайан, пора возвращаться, у меня назначена встреча.
Я обернулся. Трое накачанных молодых бычков развалились на песке с банками пива в руках и смотрели в нашу сторону. Заметив, что я повернулся, они оживились, перебросились парой слов и громко заржали.
- Эй, блондиночка, осторожней с папашей, геморроиды подхватишь.
И они покатились со смеху.
- Очевидно, существует незримая связь между умственной недостаточностью, анатомической безграмотностью и лексическим бессилием, - Стивен поднялся на ноги. Я тоже встал.
Не думаю, что парни поняли хоть слово из того, что сказал Стивен, но оскорбительный смысл, очевидно, проник в их затуманенные алкоголем головы. Они поднялись и, выкрикивая ругательства, не спеша двинулись к нам.
Стивен ускорил шаг и направился к освещенной набережной. Парни засвистели, и один из них расстегнул молнию и сунул руку в штаны.
- Куда торопишься, папаша? Иди ко мне, я тебя приласкаю.
Я вздохнул. Конечно, я об этом пожалею потом. Но остановиться уже не мог. Резко согнувшись пополам, я развернулся, пролетел несколько метров и врезался головой прямо в солнечное сплетение парня с расстегнутыми штанами. Расчет был прост, он не удержал равновесия и повалился со мной в песок. Я вскочил и с размаху ударил его ногой в пах. На этом мои подвиги завершились. Его дружки пришли в себя от неожиданности и с бранью набросились на меня. Я доблестно отбивался, всаживая кулаки во все, что попадалось под руку. Удары так и сыпались на меня. По почкам, в живот, в пах, в колени... Им удалось сбить меня с ног, и я прекратил сопротивление, пытаясь спасти голову и гениталии, поскольку рассчитывал еще воспользоваться и тем и другим.
Помощь пришла неожиданно. Я услышал вой патрульной сирены и чертыхнулся. Что за день! Однако посреди этого невезения все-таки появилось светлое пятно – мои визави, услыхав полицейских, предпочли смыться, прихватив с собой своего все еще скрюченного дружка.
Стивен помог мне подняться, и я прохрипел:
- В машину, быстро.
- Ты ополоумел? Надо дождаться полицейских, они вызовут скорую помощь.
- Нет, Стивен, быстрее.
Я вцепился ему в плечо и, прижимая руку к животу, поспешил убраться с пляжа.
***
Вокруг хохотали злобные, агрессивные, искаженные ненавистью маски. Огромные черные прорези без глаз. Стивен чувствовал, как потоки грязи скатываются по его телу. Весь мир ненавидел его, он сам себя ненавидел. Грязь засасывала его все глубже. Кто-то звал его, он поднял голову и увидел на крыше огромного здания худенького голубоглазого мальчика. Он улыбался и произносил его имя. Грязь заливала глаза и рот. Стивен рванулся изо всех сил… и проснулся.
В номере было жарко. Он потянулся к панели на спинке кровати и включил климат-контроль. Какое-то время он лежал, прогоняя из памяти обрывки отвратительного сна. Он повернулся к Брайану. Тот крепко спал, обнимая подушку. Одеяло было сбито к ногам. Он всегда спал без одежды. Дыхание Стивена участилось. Он с сожалением оторвался от созерцания бедер и ягодиц Брайана и скользнул взглядом к его лицу. Светлые волосы растрепались и прилипли ко лбу, кровоподтеки были видны даже в темноте.
Ясно одно. У Брайана нелады с законом. Он врет о своей работе. За все это время он не назначил ни единой встречи, а среди его вещей не было ни одного делового костюма. Нужно было все это выяснить еще вчера вечером, но он пожалел Брайана. В конце концов, он защищал его, Стивена. Завтра он обязательно вытрясет из него правду. Он легко провел по влажным волосам, убирая их со лба Брайана. Потом придвинулся ближе, прижался к нему всем телом и закрыл глаза.
***
Стояла глубокая ночь. Новогодняя. Как и ожидалось, 1985 год наступил сразу после полуночи. В квартире повсюду спали люди. В спальнях, в гостиной, на диванах, на полу, на креслах. Десятки здоровых молодых тел сопели, дышали перегаром друг другу в лицо, бормотали проклятья и ласково обнимались.
Во всей квартире не спали только они двое. Сырой воздух просачивался ледяными волнами через приоткрытую створку кухонного окна.
- Ты смеешься, бессердечный мерзавец, а я добрых полчаса отплевывался от гипса. Чуть не лишился последних зубов!
- Стивен, они тебе ясно сказали, элегантно поднести печенье ко рту! А ты, что сделал?
- Оно крохотное! Я решил, что если заброшу его целиком в рот, это будет более естественным для человека с моей конституцией. А оно оказалось чертовым алебастровым муляжом, Хью!
Хью сидел на кухонном столе, одной ногой опираясь на переплет низкого табурета. На табурете располагался Стивен. Его колени практически касались ушей, поскольку ему некуда было их вытянуть в узкой кухне. На полу рядом с ними с открытым ртом безмятежно спал Тони. Рядом мирно пристроилась пустая бутылка из-под виски.
Хью закурил и протянул Стивену горящую спичку. В их квартире не осталось спальных мест, но они не чувствовали себя обделенными. Они привыкли к бессонным ночам, когда бумаги летали со стола на стол и карандаши ломались один за другим из-за яростных зачеркиваний.
- Стивен, ты сейчас собственно на что жалуешься? На бесчестность рекламодателей или на вкусовые качества гипса?
- Мне надоела реклама! Надоели постановки в театре и начитка книг. Я хочу работу для нас всех. Мы выросли из «Альфреско»? Пусть! Мы можем делать другое шоу, зрелое.
- Перестань уговаривать меня, уговори джентльменов за дубовыми дверями. К тому же, Стивен, кто такие «все», о которых ты говоришь? Эмма с Кеном уезжают в Америку, Пенни собирается заводить ребенка, Тони репетирует пьесу в Вест Энде. Ты не можешь всю жизнь удерживать всех вокруг себя. Надо смириться с тем, что люди уходят.
Хью выпустил дым в потолок, запрокинув голову назад. Стивен исподлобья смотрел за движением кадыка под нежной белой кожей. Он затянулся дымом и, подавшись вперед, крепко обхватил ногу Хью, опиравшуюся на табурет. Прижался щекой к колену и спросил:
- Ты ведь не уходишь?
- Хочу напомнить, что я полноправный квартиросъемщик и плачу аренду каждый месяц.
- Ты знаешь, что я имею в виду. Давай сделаем шоу на двоих. Наших скетчей хватит на пару сезонов.
- Мне предложили роль в одной пьесе в Юнионе. Прослушивание во вторник.
Стивен крепче прижался щекой к ноге Хью. Все разбегались, ускользали из его рук. Он не даст Хью уйти. Он просто погибнет в одиночестве.
Под щекой через жесткую ткань джинсов он чувствовал твердые мышцы Хью. Пальцы Стивена медленно заскользили вдоль внутренней поверхности его бедра. Каждую секунду он ожидал удара в голову тупым тяжелым предметом, мысленно перебирая кухонную утварь, до которой мог дотянуться Хью из этого положения. Пальцы скользили все выше, он осмелел настолько, что прижал к ноге всю ладонь целиком. Он боялся поднять глаза на Хью, чтобы не нарушить такой желанный момент близости.
Стивен провел пальцами по шву джинсов до самого паха, чувствуя тепло сквозь плотную ткань. Его ладонь двигалась, повторяя контуры анатомии Хью, а тот все не останавливал зарвавшуюся руку. Стивен терял связь с реальностью, выпитое виски, кокаин, бессонная ночь и неожиданная близость срывали давние, тщательно отрегулированные клапаны. Никогда Хью не позволял ему ничего подобного. Было ли реальным происходящее сейчас?
Он крепко прижал ладонь к паху Хью и почувствовал его эрекцию. Стивен добрался до самого чувствительного места и обхватил его пальцами, насколько позволял плотная ткань брюк. Он почувствовал влагу, проступившую через ткань. Хью резко втянул в себя воздух. Это был первый звук, который он издал за все время наглого вторжения. Стивен остановился, ожидая окрика или удара, но руку не отнял. Он продолжил круговое движение пальцев, надеясь завести игру в точку невозврата.
Хью крепко схватил Стивена за запястье, заставляя остановиться. Тот, наконец, осмелился взглянуть Хью в лицо и встретился с ним глазами. Он рывком поднялся на ноги и вжался пахом между ног Хью. Он был гораздо слабее, и Хью легко мог отшвырнуть его.
В глазах Хью промелькнула жалость, он опустил голову и уткнулся лбом Стивену в грудь. Тот уперся ладонями в стол и медленно толкнул бедра вперед и вверх, чувствуя, как его плоть соприкасается во всю длину с плотью Хью. Его движения стали размеренными, возбуждение нарастало, дыхание было тяжелым. Прямо перед глазами он видел растрепанные волосы и напряженную шею Хью.
Если бы только Хью издал какой-нибудь звук! Вздох, ответное движение бедер, взгляд, что-нибудь! Возбуждение становилось невыносимым. Стивен ускорил ритм, ему хотелось вырвать крик из горла Хью, заставить его желать этой близости так же сильно, как желал ее Стивен. Хью поднял голову и запрокинул ее назад. Тонкие губы были плотно сжаты, щеки покрылись красными пятнами. Стивен облизал свои пересохшие губы, но не посмел коснуться лица Хью.
Стивену показалось, что оргазм случился где-то снаружи его тела. Будто его одновременно огрели битой по голове, врезали под дых, подбили колени. Он навалился всем телом на Хью, ловя волны ускользающего удовольствия.
Хью терпеливо ждал, когда Стивен придет в себя, а потом попытался вернуть его на табурет. Стивен, сопротивляясь, сполз коленями на пол и попытался дрожащими пальцами расстегнуть молнию на джинсах Хью.
- Пожалуйста, любовь моя, разреши мне… Я сделаю все, что ты захочешь, все, что ты скажешь… Пожалуйста, Хью!
- Не надо, Стивен.
Светлые зеленые глаза смотрели отстраненно. Хью легко отодвинул Стивена от себя и потянулся за сигаретами. Тот поднялся, покачиваясь, перешагнул через распластанное на полу тело Тони и вышел из кухни.
Продолжение следует...
URL записи***
Откуда-то издалека доносился грохот вечеринки. читать дальшеВ ночном воздухе музыка беспрепятственно разносилась по холмам. Хью приподнялся на локте в постели. Прислушался. Несмотря на тяжелый день, сон не шел. Светящиеся часы неодобрительно показывали начало второго. Он тихо встал, захватил с тумбочки мобильник и вышел из спальни, прикрыв за собой дверь.
Зеленоватый свет шел от бассейна, освещал подъездную дорожку и забирался через высокие окна на первый этаж. Хью прошлепал по кухне. Открыв дверцу, он некоторое время изучал содержимое холодильника. Желтый свет выхватывал из темноты босые ноги, боксеры, мятую серую футболку с надписью «Schroedinger's cat is dead» на груди. Надпись на спине утверждала: «Schroedinger's cat is alive».
Налив стакан молока, Хью устроился на высоком барном стуле и набрал номер. Стивен ответил мгновенно, будто держал телефон в руках.
- Хью!
Хью улыбнулся и продекламировал:
- Так ты за некой гонишься мечтой,
Меня, свое дитя, оставив сзади.
Вернись ко мне и нежен будь со мной,
Как мать, что о своем печется чаде.
Свою мечту скорей, скорей схвати ж
И, возвратясь, мой горький плач утишь!
- Хью, я чувствую себя последним бараном. Готов под присягой подтвердить свое овцовство. Мне очень, очень жаль. Я прошу прощения. Смиренно и коленопреклоненно. Хочешь, я вправду встану на колени, чтобы ты меня простил?
Хью сделал глоток холодного сладкого молока.
- Не стоит выдавать свои извращенные потребности за мои скрытые желания.
- Завтра я позвоню Джо, принесу свои извинения.
- Принеси ей лучше апельсинов – она считает их полезными. Вы поссорились?
- Я, возможно, обидел ее. Ты знаешь. Это одно из моих… настроений.
- Ты подавлен?
- Как морская свинка! Подавлен, раздавлен, приплюснут, размазан. Циклотимия усилилась. Еще и эти провалы в памяти. Не добавляют оптимизма.
- Провалы? Речь, очевидно, идет о крохотной трещинке, в которой затерялся твой завтрак времен второго триместра в Аппингеме?
- Трещина? Да это яма! Котлован! Каньон! Да что каньон! Марианская скважина!
- Все так серьезно? Выкладывай, мой носатый друг, о чем ты там забыл?
- Нет, дорогой, на улице кромешная ночь. Я буду последней скотиной, если не отправлю тебя в объятия Морфея прямо сейчас.
- Стивен, мой дом открыт. Конечно, фигурально выражаясь, потому что на ночь я его все-таки запираю. Воры, знаешь ли. А у меня тут семейные ценности! - Хью немного помолчал. - Ты можешь приехать в любой момент. Свежее белье постелено, лилии казнены на заднем дворе.
- О, великий боже, мне так стыдно, Хью! Ты слишком добр ко мне, старой человекобезобразной обезьяне. Но лучше мне остаться в гостинице. Я уже назначил здесь несколько встреч.
Хью рассматривал свои голые ноги.
- Стивен, приезжай завтра. Приезжай на ужин, к девяти. Поговорим.
- Конечно, мой сладкий. Замолю грехи перед Джо. Привезу ей суккулентов.
- Не нарывайся. Я тебя защищать не буду. Не собираюсь потом сидеть на голодном пайке.
- Искариот! Ночи-ночи!
Хью отключил телефон. Стивенов резкий сброс веса, усилившаяся болезнь, проблемы с памятью тревожили. «Я же не врач! Что я могу?!». Он поставил стакан в посудомоечную машину и поднялся на второй этаж.
***
Ноги жили своей жизнью. Они несли Стивена по незнакомым улицам и переулкам, наполненным жарой, гулом машин, сверкающими на солнце витринами и множеством людей – смеющихся, спешащих, глазеющих. В мегаполисе легко чувствовать себя невидимкой. Вот ты есть, идешь размашистым шагом, проносишь мимо людей свои футы с дюймами, но спроси через минуту вон ту, промелькнувшую мимо мисс в символической майке и черных армейских ботинках, видела ли она высокого седого джентльмена в розовой рубашке и серебристых брюках – не вспомнит, ни за что не вспомнит. Публичное одиночество. Стивен давно заигрывал с этой идеей. Возможно, стоит поговорить с «Би-Би-Си» о цикле передач. Одиночество вообще, вот что занимало его мысли в последнее время. В наушниках забился птицей голос Мирей:
La solitude, ça s'apprend
C'est pour un homme qui vous ment
Pour un ami, qui vous vend
La solitude c'est comme le vent
Quand c'est trop fort ça vous rend...
Стивен заметил уже давно, что плеер, отпущенный на свободу, удивительным образом умеет настраиваться с ним на одну волну. Они вместе грустили, вместе злились, вместе занимались любовью (когда Даниель позволял), вместе радовались погоде. Как-то Стивен поделился этой мыслью с Хью. «Это меня ничуть не удивляет. Мой тостер тоже улавливает флюиды еще со второго этажа, и подзывает меня: бздыыынь! Или бздыыынь! Или бздыыыыыынь! Последнее — когда я особо подавлен или когда тост сгорел дотла».
Воспоминание вернуло Стивена мыслями к предстоящему вечеру. Следовало подыскать что-нибудь для Джо. Что-то, что сгладило бы шероховатость последнего разговора. «Утюг бы прекрасно подошел», - Стивен огляделся. На противоположной стороне улицы располагались магазин товаров для домашних любимцев (не подойдет, хмыкнул он про себя) и галстучный бутик.
Вдруг до него донесся кисло-сладкий запах чего-то восточного, индийского. Он оглянулся и увидел, что стоит на красной дорожке ресторана. Причудливым стилизованным шрифтом на ней было выведено: «АМАРКАЛИ». По спине Стивена пробежал неприятный холодок. Солнце будто потускнело на мгновение. Что-то тревожное было в этой улице, во взглядах прохожих, в желтых глазах тигров, крадущихся в бамбуковых зарослях, которыми были разрисованы тяжелые темные двери. Но запах с каждым мгновением становился все сильнее, он манил, опьянял, лишал воли. Стивен почувствовал, что если сейчас же не съест настоящего индийского карри, то просто потеряет рассудок. Швейцар в красной ливрее предупредительно толкнул дверь, угрожающе вспыхнули тигриные глаза, но Стивен уже шагнул в темную пряную прохладу холла.
***
- Камера стоп!
Хью раздраженно обернулся к Лиззи, редактору сценария.
- Хью, вы написали лишнее. После потери веса и депрессии должна идти печеночная недостаточность.
Он обернулся к доске. Действительно, его рукой было написано: провалы в памяти. Хью стер все, и сцену начали сначала.
***
Внутри ресторана оказалось неожиданно светло. Солнечный свет растворялся в цветных витражах, наполняя пространство обеденного зала оранжевым и голубым сиянием. Драпировки скрывали столы, и Стивен прошел вглубь зала в поисках места. За столиком у окна сидел молодой мужчина. В контровом свете золотистые кудри светились вокруг его лица. На столе перед ним стояли два бокала с красным вином, но место напротив пустовало. Сердце Стивена часто забилось.
Брайан, его недавний попутчик, слегка повернул голову, чтобы посмотреть на вошедшего. Скользнул равнодушным взглядом и вдруг, узнавая, развернулся всем телом, поднимаясь навстречу. Искренняя улыбка, осветившая мальчишеское лицо, мягко толкнула Стивена прямо в сердце.
- Стивен! - он протянул руку. – Не ожидал встретить вас!
- Никто не ждал испанской инквизиции… Не обращайте внимания, - покачал головой Стивен в ответ на непонимающий взгляд Брайана, - это цитата. Вы ждете кого-то? Не хотел бы вам мешать.
- Ждал. Но уже не жду. Я буду рад, если вы пообедаете со мной. Чувствую себя немного одиноко в этом городе.
- Откуда вы родом? - спросил Стивен, усаживаясь в обитое бордовым бархатом кресло. – Я слышу легкий акцент, который не могу узнать.
- Я вырос в Талахасси, Флорида. Моя мать эмигрировала из Польши при первом потеплении в Европе, вышла замуж за американца.
- Я был в Польше несколько раз. Делал несколько документальных серий о войне, холокосте, СПИДе.
- Приятно слышать, ничего не скажешь.
- Да, пожалуй, я уже сильно задолжал польской нации. При первой возможности возьмусь за цикл о Шопене.
Смуглый официант в белой рубашке и черных брюках, туго перетянутый широким алым поясом, расставлял маленькие мисочки с разноцветными соусами для пападамс. Брайан помешивал черный бобовый суп, дурманящий аромат которого смешивался с запахом желтого куриного карри в тарелке Стивена.
- А! Шопен. Что-то такое слышал. Признайтесь честно, вам плевать на Польшу, в которой он никогда и не жил толком. Просто вам захотелось поснимать в Париже. Круассаны, цветущие вербы, сумеречные студии квартала Маре…
- А-ха! А вы не так невинны, как кажетесь.
- Просто испытываю слабость к красивым декорациям.
Брайан нравился ему. Без причин, без рационального объяснения. Влюбленность проникала в организм, как вирус, сметая барьеры и круша выработанный годами иммунитет к красоте. Стивен чувствовал, как болит кожа, словно от высокой температуры. Он готов был вывернуться наизнанку, чтобы понравиться Брайану. И Стивен старался. Рассказывал забавные истории из своего последнего путешествия в Индию, смешивал соусы, чтобы дать попробовать Брайану экзотические вкусы разных регионов, припоминал словечки на чхаттисгархи и бундели. Он не мог отпустить его, хотел быть с ним рядом, любоваться его телом, заставить улыбаться этот красивый рот. Два часа пролетели как одно мгновение. Телефон уже давно беззвучно разрывался в кармане рубашки. Брайан, извинившись, ушел в уборную, и Стивен поднес трубку к уху.
***
Я рассматривал свое отражение в зеркале и думал, что самое верное - это прямо сейчас выйти из этого ресторана. Мне нравился Стивен. В нем не было ничего от того напыщенного индюка, каким он показался мне в самолете. Да, и что мне с ним делать? Это же не нефтяной денежный мешок. Автоматическая сушка выключилась, и стало совсем тихо. Издалека доносилось звяканье посуды на ресторанной кухне, приглушенно звенели струны ситара, где-то глубоко под улицей проносился поезд метро.
***
Когда Брайан вернулся к столику, Стивен уже расплатился за обед.
- Позвольте взглянуть на счет, я выпишу вам чек на свою долю.
- Я бы предпочел, чтобы вы остались мне должны. Брайан, - пальцы Стивена беспрерывно крутили серебряную кофейную ложечку, губы нервно подергивались, - вы сказали, что вам одиноко. Хотите сегодня пойти со мной в гости? Я познакомлю вас со своим старым университетским другом.
Брайан казался растерянным. Он перевел взгляд на скатерть, всю в хлебных крошках, и потер лоб. Стивен сник.
- Простите. Я всегда тороплю события. Никогда не умел ни терпеть, ни ждать. – Стивен поднялся и протянул руку.
Брайан встал и пожал его ладонь, но не отпустил.
- Я с радостью проведу этот вечер с вами.
- Правда? Это просто замечательно, - Стивен улыбнулся. – Только нам обязательно нужно купить корм для рептилий.
- Ваш друг держит ящериц?
- Скорее крокодилов.
***
- Отпечатки пальцев я уже сдал. Опять.
Стивен рассмеялся.
- И когда интервью?
- Скоро. Они пришлют уведомление по почте. Но я уже начал подготовку к натурализации! Вопрос номер десять тысяч восемьсот тринадцать: преследовали ли вы кого-либо из-за их цвета кожи, расы, национальности, вероисповедания?
- И что ты ответишь?
- Конечно, да! Только вчера я гонялся с крикетной битой за черным африканским страусом, уничтожившим мой «Некромикон».
- Дорогой, надеюсь, на время интервью ты сможешь засунуть свое неукротимое чувство юмора в то место, где ноги теряют свое гордое имя?
Хью закатил глаза и показал Стивену язык. Они сидели на террасе, и теплый вечерний ветер разносил по холмам шум близкого мегаполиса. Долина переливалась огнями, воздух был прорезан далекими гудками, гулом загруженных вечерних трасс, воем сирен. Вдали голубыми неоновыми парусами плыли небоскребы Даунтауна.
- О! Хью, мне сегодня позвонил Митчелл, мой агент из «Хилтон и Хайленд». Он готов показать мне дома. Мы назначили четыре посещения на завтра, не хочешь проехаться со мной? Первый где-то тут неподалеку, на Торрейсон драйв.
- Завтра премьера и вечеринка, я должен быть там.
- О, мой бог, если бы я знал раньше, я бы привез тебе галстук в подарок. Дрожишь?
- Не больше, чем всегда. Тем более, что добрый боженька избавил меня от твоего подарка. Кстати о домах, Стивен. Я пробегал вчера по Кастиллиан Драйв. 2140-й выставлен на продажу – это здесь, метрах в пятистах. Вряд ли они запросят больше четырех. Оттуда должен быть хороший вид на другую сторону холма и на город.
- О, мой бог, Хью, это было бы идеально. Правда, я еще хотел бы посмотреть что-нибудь в Ла-Хойа. Далековато, но пляж меня манит.
Из гостиной донесся смех. Стивен прислушался. С тех пор как они приехали к Хью, Брайан безраздельно завладел вниманием Джо. Именно он подсказал Стивену идею подарка. Они привезли одну из самых странных и уродливых орхидей, которую Стивен когда-либо видел. Arachnis flos-aeris. Желтая в красную тигриную полоску орхидея-паук хищно покачивала своими лапками-лепестками на длинном зеленом стебле. После ужина Джо и Брайан углубились в дебри Интернета в поисках информации об уходе за этим отвратительным существом.
Джо явно нравился Брайан, ее глаза сияли, щеки порозовели. Стивен почувствовал неприятный холодок в груди. Однако стоило признать, что все складывалось чудесно. Они с Хью получили возможность спокойно поговорить, не чувствуя себя под прицелом маленьких внимательных глаз.
Хью заметил напряженный взгляд Стивена.
- Ты давно знаешь Брайана? Похоже, он очаровал мою жену.
- Мы летели сюда вместе. Знаешь, он обставил меня в шахматы. Не то, чтобы это было совершенно невероятно, но все-таки я был задет. Сегодня мы встретились совершенно случайно. Я зашел в ресторан, наугад, в незнакомой мне части города и увидел там его.
Стивен помолчал.
- Знаешь, я уже успел себе представить, как мы с ним вместе въезжаем в прекрасный белый дом с золотистой дорожкой из травертина.
Хью вскинул брови.
- А?! Я ослышался или ты только что предпочел однодневное знакомство пятнадцатилетнему браку?
- Четырнадцатилетнему. И не браку, а гражданскому партнерству. Хью, я шучу! Это просто фантазии, любимый, просто фантазии.
- Стивен, я не собираюсь читать тебе нотации. Поступай, как знаешь. Поговорим вот о чем. Я договорился с Шором о встрече…
***
Голливудские холмы спали, придавленные черным небосводом. Стивен давно укатил на такси со своим новым дружком, Джо поднялась в спальню. Хью обходил дом, закрывая окна, стеклянные двери, включая сигнализацию. В кармане его брюк лежал небольшой прозрачный пакетик с белым порошком. Он сел в мягкое глубокое кресло возле черного провала камина. Вытянул ноги и выудил пакетик. Посмотрел его на свет, раскрыл. Растер между пальцами немного порошка, принюхался и втер его в десны. Кровь прилила к паху, стены комнаты слегка запульсировали. Хью закрыл глаза и откинул голову на спинку кресла.
***
Что-то твердое впивалось мне в бок. Я пошарил рукой в простынях и вытащил из-под себя зарядное устройство. Еще парочка таких же валялась в складках покрывала. На самом краю широкой кровати примостился серебряный ноутбук. Надкушенное яблоко сияло в неоновом свете рекламы, льющемся с улицы. С открытой крышки сиротливо свисал желтый носок.
Я приподнялся на локтях. Номер был огромным. Возле окна стоял просторный письменный стол и лампа с большим светлым абажуром, на стенах висели огромные зеркала в золотых рамах. Везде - на стульях, низких креслах, на полу, были разбросаны вещи.
Я вернулся мыслями к произошедшему. Когда мы сели в такси и отъехали от дома Хью, Стивен запустил пальцы мне в волосы и притянул мою голову к себе. Его губы были мягкими. Я не нашел причин не ответить на поцелуй.
Уже в номере Стивена, собираясь смешать коктейль, я обнаружил, что мой порошок исчез. Возможно, пакеты выпали из кармана в такси. Или где-то в доме Хью. Вечер переставал быть томным. «На сухую» раньше мне этого делать не доводилось. Поэтому мне пришлось изрядно опустошить Стивенов бар.
Не могу сказать, что это было больно или неприятно. Стивен оказался джентльменом и, надо сказать, мастером своего дела. Некоторые моменты даже были не лишены приятности. Например, когда он… нет, наверное, не стоит углубляться в подробности.
Было уже далеко за полночь. Стивен спал очень тихо. Казалось, он даже не дышит. Я, стараясь по возможности игнорировать саднящую боль в заднице, наклонился к его уху и зашептал.
***
- Снято! Камера стоп. Всем спасибо. Роберт, на сегодня все. Ваша сцена завтра в одиннадцать. Хью, с вами мы продолжим сегодня в три.
Как был, в гриме, Хью быстро шагал по жарким улицам между съемочными павильонами. Мимо проезжали тяжелые грузовики, проносились машинки для гольфа.
В стеклянном кубике административного корпуса было пустынно и душно. Большинство служащих разъехались на обед по домам.
Хью на мгновение замешкался у безликой белой офисной двери, но, в конце концов, повернул-таки тяжелую латунную ручку и, негромко постучав, вошел внутрь.
Хозяин кабинета уже шел к нему навстречу, протягивая ладонь. Черные с проседью волосы, коротко стриженные на военный манер, широкие плечи, красивое крупное лицо.
- Хью, проходите, присаживайтесь. Выпьете чего-нибудь холодного?
С начальником отдела безопасности, Саймоном Коэлом, Хью познакомился пять лет назад, когда оформлял рабочую визу для первого сезона «Хауза». С тех пор они сталкивались всего пару раз, но около года назад между ними неожиданно завязались приятельские отношения, когда во время выездной съемки перевернулась платформа с осветительными приборами.
Часть сцены уже была отснята, свет стремительно менялся, необходимы были решительные действия. Вся съемочная группа, включая актеров, гримеров и зевак пытались вернуть платформу в задуманное богом положение, но силы были неравными. Тогда Саймон проявил чудеса организаторской смекалки, приведя два десятка крепких парней из пожарной части неподалеку.
После того, как съемки были окончены, он пригласил их всех в близлежащий паб. Хью захотел разделить с ним затраты и неожиданно для себя просидел в компании Саймона до позднего вечера, все больше проникаясь симпатией к этому человеку.
Саймон был моложе на шесть лет, как и Хью, счастливо женат, растил троих детей и немного играл на духовых инструментах, питая особенную любовь к саксофону и джазу.
- Как поживаете, Саймон? Как Сет? Первая неделя в колледже прошла без происшествий?
На стол перед Хью опустился запотевший стакан. Желтый ломтик лимона покачивался в окружении лопающихся пузырьков. Саймон устроился в кресле напротив.
- Все отлично, Хью. Все отлично. Надеюсь, у вас тоже все в порядке. Но, поскольку ради встречи со мной вы пожертвовали обедом или тренировкой, предлагаю не тратить время на обмен любезностями. Вы сказали, что хотите о чем-то меня попросить?
Хью сделал глоток воды и приложил пальцы к губам.
- Саймон, вы единственный человек в моем окружении, к которому я могу обратиться с подобными вопросами. Я хотел бы вас попросить проверить информацию об одном человеке.
- Что вы имеете в виду под «проверить», Хью?
- Действительно ли он тот, за кого себя выдает.
Хью понял, насколько нелепой была его просьба. Все это выглядело сценой из плохого детектива. Но он удержался от того, чтобы извинится перед Саймоном и сбежать с глаз долой.
- Если у вас есть подозрения, что этот человек нарушает закон, разумнее сразу обратиться в полицию. Если хотите, я поеду с вами.
- Нет, ни в коем случае. Саймон, у меня нет ни единого повода подозревать его в чем-то плохом. Он, конечно, спит с моим лучшим другом, но это еще не делает его преступником. Саймон, я прошу вас сделать мне личное одолжение. Мне не нужны никакие подробности о его личной жизни. Просто проверьте. Его зовут Брайан Джобс. Четыре дня назад он прилетел в Лос-Анджелес вот этим рейсом.
Хью протянул Саймону листок бумаги.
- Это распечатка билета, по которому летел мой приятель. Этот человек находился в этом же ряду, в кабине напротив. Он работает вроде бы на «Леннокс», что-то такое продает. Вы сможете проверить это для меня?
Саймон взял листок с распечаткой, сделал какие-то пометки и спрятал в верхний ящик стола. Потом взглянул на Хью.
- Надеюсь, вы не втянете меня в разборки какой-нибудь оксбриджской мафии. Но вы сказали «вопросы». Что-то еще?
Хью вынул из кармана пакетик с порошком.
- Я бы хотел узнать, что это такое. Подозреваю, что наркотики, но, может, просто лекарство или снотворное?
- Это как-то связано с вашей первой просьбой?
- Н-нет. Абсолютно.
Глаза Хью просто светились откровенностью. Вчера, когда Брайан садился в такси, эти пакетики выпали из кармана его брюк.
Саймон помял пакетик в руках и также бросил его в верхний ящик стола.
- Как только у меня будет информация, я позвоню. Но позвольте мне предупредить. Если в результате моих расследований всплывет что-то грязное или незаконное, я не буду никого прокрывать и ничего замалчивать. Я дорожу этой работой и своей репутацией.
- Я чувствую себя агентом британских спецслужб, - улыбнулся Хью.
- Я просто хотел, чтобы это было кристально ясно.
Хью поставил на стол пустой стакан с желтым ломтиком на дне, поднялся и протянул Саймону руку.
- Спасибо. Буду ждать новостей.
***
Всю следующую неделю Стивен был абсолютно счастлив. Он наслаждался новой влюбленностью. Рядом с Брайаном он чувствовал себя невероятно хорошо.
Тело Брайана откликалось на ласку не сразу, и Стивену доставляло удовольствие постепенно пробуждать его чувственность.
Но особую радость доставляло Стивену водить Брайана по магазинам. Он покупал ему одежду, заваливал подарками, возил по ресторанам и клубам. Все свободное от съемок и деловых встреч время он проводил только с ним.
Брайан обыгрывал Стивена во все известные ему игры. Такого с ним еще не случалось. Однажды, злорадно усмехаясь, он предложил сыграть в скраббл. Уж в словоконструировании-то он даст фору любому. Тем тяжелее было ему пережить свой проигрыш.
Открытая сияющая улыбка, живой ум, яркие веселые глаза Брайана - все это заставляло Стивена парить над раскаленным асфальтом Большого Апельсина. Книга, статьи, рецензии, твиттер – все было заброшено. Он любил. Стивен был абсолютно счастлив. Если бы еще так не болело по утрам в правом боку.
***
Всю последнюю неделю я только и делал, что таскался повсюду за Стивеном. Ему нравилось покупать мне одежду, какие-то внеземного вида телефоны и плейеры, галстуки, расцветка которых отправила бы в кому даже прожженных клаберов в моем родном Майами.
Временами Стивен раздражал меня до крайности. Ни с кем я не чувствовал себя таким же полным ничтожеством, как рядом с ним. Его реакция была мгновенной, память - необъятной, знания - устрашающими, а юмор – искрометным. На карте не осталось страны, где бы он не побывал. Он посылал эсэмэски премьер-министрам и получал е-мейлы от принцев.
Он выигрывал во все существующие игры. О существовании многих из них я вообще впервые слышал. Мне приходилось задействовать все свои способности и возможности органической химии, чтобы поддерживать созданную иллюзию.
Несколько раз Стивен встречался с риелтором и просил съездить с ним посмотреть дома. Мы исколесили все голливудские холмы, Санта-Монику и Лонг Бич в поисках идеального жилища для Стивена.
Наконец мы забрались в Ла-Хойя. Просторный двухэтажный белый дом утопал в зелени на холме. В окна гостиной и спален на втором этаже дышал океан. Мы побродили по дому, осмотрели сад, прошлись вдоль большого бассейна, облицованного мелкой лазурной плиткой и, попрощавшись с риелтором, спустились на набережную.
Закат растворялся в темнеющей глади океана. Песок, на котором мы сидели, горел оранжевым светом в лучах тонущего солнца. Я вдохнул теплый солоноватый воздух и посмотрел на Стивена. Он следил за дыханием волн, пропуская сквозь пальцы нагретый песок.
Красивый вечер. Красивый конец истории. Как в кино. Я улыбнулся. Завтра я уже буду дышать воздухом другого океана. Стивен повернул ко мне голову.
- Брайан, ты хотел бы завтра пойти со мной на вечеринку? Продюсеры моего шоу устраивают благотворительный вечер. Там будет целое звездное столпотворение, звездотрясение и звездопад. Последнее, если хватит шампанского.
- Завтра? С удовольствием. Я должен где-то раздобыть смокинг?
- Я подберу тебе одежду, не волнуйся.
- Вот теперь я действительно обеспокоен!
Стивен швырнул в меня горсть песка. Я опрокинулся на спину и посмотрел в темное небо. Завтра вечером я увижу звезды совсем другого города.
На набережной и на пляже было людно. Прогуливались родители с детьми, веселились компании подростков, целовались парочки. Где-то недалеко от нас расположилась подвыпившая компания. Ветер доносил обрывки их пьяных выкриков. Со временем их смех стал громче и назойливее. До моих ушей долетело слово «педики». Я заметил, как напрягся Стивен.
- Брайан, пора возвращаться, у меня назначена встреча.
Я обернулся. Трое накачанных молодых бычков развалились на песке с банками пива в руках и смотрели в нашу сторону. Заметив, что я повернулся, они оживились, перебросились парой слов и громко заржали.
- Эй, блондиночка, осторожней с папашей, геморроиды подхватишь.
И они покатились со смеху.
- Очевидно, существует незримая связь между умственной недостаточностью, анатомической безграмотностью и лексическим бессилием, - Стивен поднялся на ноги. Я тоже встал.
Не думаю, что парни поняли хоть слово из того, что сказал Стивен, но оскорбительный смысл, очевидно, проник в их затуманенные алкоголем головы. Они поднялись и, выкрикивая ругательства, не спеша двинулись к нам.
Стивен ускорил шаг и направился к освещенной набережной. Парни засвистели, и один из них расстегнул молнию и сунул руку в штаны.
- Куда торопишься, папаша? Иди ко мне, я тебя приласкаю.
Я вздохнул. Конечно, я об этом пожалею потом. Но остановиться уже не мог. Резко согнувшись пополам, я развернулся, пролетел несколько метров и врезался головой прямо в солнечное сплетение парня с расстегнутыми штанами. Расчет был прост, он не удержал равновесия и повалился со мной в песок. Я вскочил и с размаху ударил его ногой в пах. На этом мои подвиги завершились. Его дружки пришли в себя от неожиданности и с бранью набросились на меня. Я доблестно отбивался, всаживая кулаки во все, что попадалось под руку. Удары так и сыпались на меня. По почкам, в живот, в пах, в колени... Им удалось сбить меня с ног, и я прекратил сопротивление, пытаясь спасти голову и гениталии, поскольку рассчитывал еще воспользоваться и тем и другим.
Помощь пришла неожиданно. Я услышал вой патрульной сирены и чертыхнулся. Что за день! Однако посреди этого невезения все-таки появилось светлое пятно – мои визави, услыхав полицейских, предпочли смыться, прихватив с собой своего все еще скрюченного дружка.
Стивен помог мне подняться, и я прохрипел:
- В машину, быстро.
- Ты ополоумел? Надо дождаться полицейских, они вызовут скорую помощь.
- Нет, Стивен, быстрее.
Я вцепился ему в плечо и, прижимая руку к животу, поспешил убраться с пляжа.
***
Вокруг хохотали злобные, агрессивные, искаженные ненавистью маски. Огромные черные прорези без глаз. Стивен чувствовал, как потоки грязи скатываются по его телу. Весь мир ненавидел его, он сам себя ненавидел. Грязь засасывала его все глубже. Кто-то звал его, он поднял голову и увидел на крыше огромного здания худенького голубоглазого мальчика. Он улыбался и произносил его имя. Грязь заливала глаза и рот. Стивен рванулся изо всех сил… и проснулся.
В номере было жарко. Он потянулся к панели на спинке кровати и включил климат-контроль. Какое-то время он лежал, прогоняя из памяти обрывки отвратительного сна. Он повернулся к Брайану. Тот крепко спал, обнимая подушку. Одеяло было сбито к ногам. Он всегда спал без одежды. Дыхание Стивена участилось. Он с сожалением оторвался от созерцания бедер и ягодиц Брайана и скользнул взглядом к его лицу. Светлые волосы растрепались и прилипли ко лбу, кровоподтеки были видны даже в темноте.
Ясно одно. У Брайана нелады с законом. Он врет о своей работе. За все это время он не назначил ни единой встречи, а среди его вещей не было ни одного делового костюма. Нужно было все это выяснить еще вчера вечером, но он пожалел Брайана. В конце концов, он защищал его, Стивена. Завтра он обязательно вытрясет из него правду. Он легко провел по влажным волосам, убирая их со лба Брайана. Потом придвинулся ближе, прижался к нему всем телом и закрыл глаза.
***
Стояла глубокая ночь. Новогодняя. Как и ожидалось, 1985 год наступил сразу после полуночи. В квартире повсюду спали люди. В спальнях, в гостиной, на диванах, на полу, на креслах. Десятки здоровых молодых тел сопели, дышали перегаром друг другу в лицо, бормотали проклятья и ласково обнимались.
Во всей квартире не спали только они двое. Сырой воздух просачивался ледяными волнами через приоткрытую створку кухонного окна.
- Ты смеешься, бессердечный мерзавец, а я добрых полчаса отплевывался от гипса. Чуть не лишился последних зубов!
- Стивен, они тебе ясно сказали, элегантно поднести печенье ко рту! А ты, что сделал?
- Оно крохотное! Я решил, что если заброшу его целиком в рот, это будет более естественным для человека с моей конституцией. А оно оказалось чертовым алебастровым муляжом, Хью!
Хью сидел на кухонном столе, одной ногой опираясь на переплет низкого табурета. На табурете располагался Стивен. Его колени практически касались ушей, поскольку ему некуда было их вытянуть в узкой кухне. На полу рядом с ними с открытым ртом безмятежно спал Тони. Рядом мирно пристроилась пустая бутылка из-под виски.
Хью закурил и протянул Стивену горящую спичку. В их квартире не осталось спальных мест, но они не чувствовали себя обделенными. Они привыкли к бессонным ночам, когда бумаги летали со стола на стол и карандаши ломались один за другим из-за яростных зачеркиваний.
- Стивен, ты сейчас собственно на что жалуешься? На бесчестность рекламодателей или на вкусовые качества гипса?
- Мне надоела реклама! Надоели постановки в театре и начитка книг. Я хочу работу для нас всех. Мы выросли из «Альфреско»? Пусть! Мы можем делать другое шоу, зрелое.
- Перестань уговаривать меня, уговори джентльменов за дубовыми дверями. К тому же, Стивен, кто такие «все», о которых ты говоришь? Эмма с Кеном уезжают в Америку, Пенни собирается заводить ребенка, Тони репетирует пьесу в Вест Энде. Ты не можешь всю жизнь удерживать всех вокруг себя. Надо смириться с тем, что люди уходят.
Хью выпустил дым в потолок, запрокинув голову назад. Стивен исподлобья смотрел за движением кадыка под нежной белой кожей. Он затянулся дымом и, подавшись вперед, крепко обхватил ногу Хью, опиравшуюся на табурет. Прижался щекой к колену и спросил:
- Ты ведь не уходишь?
- Хочу напомнить, что я полноправный квартиросъемщик и плачу аренду каждый месяц.
- Ты знаешь, что я имею в виду. Давай сделаем шоу на двоих. Наших скетчей хватит на пару сезонов.
- Мне предложили роль в одной пьесе в Юнионе. Прослушивание во вторник.
Стивен крепче прижался щекой к ноге Хью. Все разбегались, ускользали из его рук. Он не даст Хью уйти. Он просто погибнет в одиночестве.
Под щекой через жесткую ткань джинсов он чувствовал твердые мышцы Хью. Пальцы Стивена медленно заскользили вдоль внутренней поверхности его бедра. Каждую секунду он ожидал удара в голову тупым тяжелым предметом, мысленно перебирая кухонную утварь, до которой мог дотянуться Хью из этого положения. Пальцы скользили все выше, он осмелел настолько, что прижал к ноге всю ладонь целиком. Он боялся поднять глаза на Хью, чтобы не нарушить такой желанный момент близости.
Стивен провел пальцами по шву джинсов до самого паха, чувствуя тепло сквозь плотную ткань. Его ладонь двигалась, повторяя контуры анатомии Хью, а тот все не останавливал зарвавшуюся руку. Стивен терял связь с реальностью, выпитое виски, кокаин, бессонная ночь и неожиданная близость срывали давние, тщательно отрегулированные клапаны. Никогда Хью не позволял ему ничего подобного. Было ли реальным происходящее сейчас?
Он крепко прижал ладонь к паху Хью и почувствовал его эрекцию. Стивен добрался до самого чувствительного места и обхватил его пальцами, насколько позволял плотная ткань брюк. Он почувствовал влагу, проступившую через ткань. Хью резко втянул в себя воздух. Это был первый звук, который он издал за все время наглого вторжения. Стивен остановился, ожидая окрика или удара, но руку не отнял. Он продолжил круговое движение пальцев, надеясь завести игру в точку невозврата.
Хью крепко схватил Стивена за запястье, заставляя остановиться. Тот, наконец, осмелился взглянуть Хью в лицо и встретился с ним глазами. Он рывком поднялся на ноги и вжался пахом между ног Хью. Он был гораздо слабее, и Хью легко мог отшвырнуть его.
В глазах Хью промелькнула жалость, он опустил голову и уткнулся лбом Стивену в грудь. Тот уперся ладонями в стол и медленно толкнул бедра вперед и вверх, чувствуя, как его плоть соприкасается во всю длину с плотью Хью. Его движения стали размеренными, возбуждение нарастало, дыхание было тяжелым. Прямо перед глазами он видел растрепанные волосы и напряженную шею Хью.
Если бы только Хью издал какой-нибудь звук! Вздох, ответное движение бедер, взгляд, что-нибудь! Возбуждение становилось невыносимым. Стивен ускорил ритм, ему хотелось вырвать крик из горла Хью, заставить его желать этой близости так же сильно, как желал ее Стивен. Хью поднял голову и запрокинул ее назад. Тонкие губы были плотно сжаты, щеки покрылись красными пятнами. Стивен облизал свои пересохшие губы, но не посмел коснуться лица Хью.
Стивену показалось, что оргазм случился где-то снаружи его тела. Будто его одновременно огрели битой по голове, врезали под дых, подбили колени. Он навалился всем телом на Хью, ловя волны ускользающего удовольствия.
Хью терпеливо ждал, когда Стивен придет в себя, а потом попытался вернуть его на табурет. Стивен, сопротивляясь, сполз коленями на пол и попытался дрожащими пальцами расстегнуть молнию на джинсах Хью.
- Пожалуйста, любовь моя, разреши мне… Я сделаю все, что ты захочешь, все, что ты скажешь… Пожалуйста, Хью!
- Не надо, Стивен.
Светлые зеленые глаза смотрели отстраненно. Хью легко отодвинул Стивена от себя и потянулся за сигаретами. Тот поднялся, покачиваясь, перешагнул через распластанное на полу тело Тони и вышел из кухни.
Продолжение следует...